Парк имени первого космонавта
Парк имени первого космонавта На этой неделе с удовольствием прочитал воспоминания А.П.Пескова, с 1945 по 1972 годы заведующего отделом культуры Челябинского горисполкома. По роду службы ему приходилось отвечать за весь культпросвет — дворцы культуры, театры, кинотеатры, библиотеки, парки
[из книги «Челябинск (серия Архитектура городов СССР)», 1950 год]
В ведении городского отдела культуры всегда находились сады и парки. Собственно официальное название «парк» и соответствующий статус имел лишь Центральный парк культуры и отдыха, находящийся на западной окраине города и представляющий собой лишь небольшую часть огромного лесного массива по правому берегу реки Миасс и состоящего в основном из соснового бора. Другие значительные лесные и садовые оазисы города именовались садами: сад имени Пушкина, сад имени Челюскинцев
Живший в начале пятидесятых годов непродолжительное время в Челябинске Александр Фадеев очень любил гулять в парке, называя его уникальным. Он бродил в одиночестве по ухоженным аллеям, заходил в кафе, выпивал рюмку коньяку и продолжал бродить среди великолепных водоемов, образовавшихся в старых каменоломнях, и не мог налюбоваться этим чудом природы, находящимся всего в десяти минутах ходьбы от центра города. Ну где еще можно такое встретить!
Первым директором парка была Евгения Мартыновна Перемская. Потом была вереница директоров, из которых наиболее значительной фигурой была Тамара Дмитриевна Стефанова.
Парк в то время был густо «населен» скульптурными изображениями. В основном свойственными эпохе тридцатых годов. Тут были и девушки с веслами, дискоболы, метатели ядра и прочие.
И, конечно же, не было недостатка в скульптурных изображениях вождей: стоящих, сидящих, произносящих речь.
Со скульптурами у руководителей парка всегда были хлопоты. Дело в том, что многие руководители города, партийные и советские, живя в парковой престижной и экологически чистой зоне, делали там зарядку, совершали оздоровительные пробежки, моционы и те из них, кто обладал властью, непременно делали какие-либо замечания по поводу той или иной на их взгляд неточности или неправильной трактовки политических лозунгов, размещения средств наглядной агитации и пропаганды. Кому-то вдруг показалось, что сосны на центральной аллее закрывают фигуру Кирова, затмевают ее. Сосны было велено спилить, хотя потом оказалось, что следовало поступить наоборот — убрать скульптуру, а деревья, для выращивания которых требуются десятки лет — сохранить.
Был еще такой случай. Для украшения парка завезли розы с юга. Цветы были традицией, и эта посадка лишь продолжала ее. Посетители парка с восторгом восприняли новшество. У цветов неизменно задерживались люди. Будучи на одном из праздников, председатель горисполкома А. Беспалов заметил это.
— Как же так, — высказал он свое неодобрение. — Люди должны испытывать неудобства, одежду пачкать, чтобы понюхать розы. Надо поднять цветы до уровня человеческой груди, пусть нюхают…
Устроили специальные стойки, розы высадили в горшочки и установили на подмостки. Однако, посетители парка мало что выиграли от этой затеи: горшочки вместе с цветами стали красть…
Парк был большим вместилищем культурных учреждений. Летний кинотеатр, эстрада, аттракционы, биллиардная, комната смеха, библиотека… Летом на водоемах происходили катание на лодках, водных велосипедах. Естественно, хватало всякого рода инцидентов, порой весьма неприятных. Много такого мы натерпелись в одно из празднований Дня быта. Два молодых человека, как теперь принято говорить, кавказской национальности, пригласили кататься на лодке двух девушек. Что они уж там не поделили, неизвестно, но горячий темперамент одного из них проявился в том. что он «угостил» напарника веслом. Да так, что тот свалился в воду. И исчез. Не всплыл. Ни сразу, ни после. Вызвали водолазов. Те искали больше недели — безрезультатно. Мистика какая-то! Неведомо откуда этих людей «кавказской национальности» набралось невиданное множество. Они окружили водоем, напряженно ждали, переговариваясь по-своему. Утопленника все же нашли: он зацепился одеждой за подводную скалу. Но катание на лодках властями было запрещено. И купание гоже. А чтобы не купались — пустили в водоемы… нефть. Не остроумное решение, не правда ли… К осени пришлось воду очищать.
С библиотекой тоже был казус. Ее помещение, сооруженное близ водоема, построили на сваях. Создалось нечто вроде грота или пещеры. И это место стало пристанищем бомжей. Однажды, греясь, они подпалили читальню. Хорошо, что пожарные вовремя подоспели и поскольку воды рядом было сколько угодно, помещение удалось отстоять от огня.
Не это ли помещение было читальней?
[фото из собрания Музея ЧТЗ]
А вот с биллиардной вышло хуже. Она таки сгорела, что нанесло немалые парку убытки…
Вспоминается и эпизод, связанный с присвоением парку имени первого космонавта земли Юрия Гагарина. В 1961 году, вскоре после полета его в космос, меня и директора парка Тамару Дмитриевну Стефанову вызвали в горком партии.
— Есть мнение, что надо присвоить нашему главному парку имя первого космонавта Юрия Алексеевича Гагарина. Объект природный, к космосу, стало быть, имеет непосредственное отношение…
Мы с Тамарой Дмитриевной переглянулись. Все, конечно, понимали, что крупных промышленных объектов, предприятий, учебных заведений, не носящих чье либо имя в городе, естественно, не осталось, а переименовывать тогда, как это делается сейчас, было не принято.
А не рано ли? — осторожно спросила Тамара Дмитриевна. — У нас не так блестяще на сегодняшний день идут дела, чтобы быть удостоенными такой высокой чести… Я поддержал директора парка.
В те времена к «самоотводам» такого рода относились настороженно.
— Ну вам виднее, — без энтузиазма отреагировали работники горкома. — У нас есть еще кандидаты. Металлургический завод, например. У них, как будто, дела идут неплохо, а имени завод никакого не носит.
Не помню уже, как там дальше развивались события в этом плане, но имя героя космоса было присвоено Центральному парку культуры и отдыха, и он носит его уже более трех десятилетий.
Если Александр Фадеев бродил в парке в одиночестве, то приезд Евгения Евтушенко был отмечен настоящим бумом — пришлось даже прибегнуть к помощи конной милиции.
Была в нашем парке еще одна достопримечательность, что далеко не в каждом городе есть. Это — детская железная дорога. Была, потому что сейчас она уже несколько лет не работает.
Сколько радости доставляла Малая Южно-Уральская детям! Пользовались услугами дороги и взрослые.
Но детская железная дорога была не просто развлекательным аттракционом в ряду многочисленных парковых аттракционов. Это была еще и учебная база для будущих железнодорожников. И немало таких, чью судьбу определили серьезные практические дела на этом игрушечном полигоне.
Детская железная дорога.
(с сайта детских железных дорог)
Стоят на приколе тепловозы и паровоз, законсервированы вагоны, закрыт вокзал, пустуют перроны станций… Даже само имя пионера Павлика Морозова, в честь которого была названа дорога, подвергнуто остракизму.
Остались лишь воспоминания у ставших взрослыми людей, да прекрасная светлая акварель художника Михаила Ивановича Ткачева, названная им «Рапорт». Картина эта, отображающая один из моментов жизни юных железнодорожников, принесла художнику заслуженную славу в стране. «Рапорт» был принят на республиканскую, а потом и на Всесоюзную выставку 1951 года.
О Михаиле Ивановиче хочется вспомнить не только как о замечательном художнике, но и прекрасном человеке. Он был из тех, кто не отгораживался стенами мастерской, но вел большую общественную работу, был депутатом городского. Совета депутатов трудящихся.
Не только аттракционы, танцплощадки и кафе, читальни и эстрады, ухоженные аллеи и водоемы, но еще выступления духовых оркестров привлекали отдыхающих. А духовых оркестров в городе тогда было немало. На хорошем профессиональном уровне исполняли музыку заводские оркестры. Благодаря, конечно, таким руководителям оркестров, как П. Чернов (ЧМЗ).
Любой праздник был вдвойне праздник, когда гремела медь оркестров, пели трубы.
Источник: «Исторические чтения», выпуск 5, ЦИКН, 2000.
UPD. Полный текст
